"Только не сжата полоска одна"
Oct. 2nd, 2011 08:04 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
r5gorНашел крайне любопытный драш на тему Суда, который, как известно, вершится в эти дни (начало месяца тишрей).
Откройте раздел Торы, где перечисляются праздники (книга Ваикра, гл. 23). Сначала речь идет о субботе и необходимости ее соблюдать, а дальше текст переходит непосредственно к праздникам. Первым назван Песах со своими законами, включая порядок жертвоприношений в Храме. Затем наступает черед праздника Шавуот – тоже со многими подробностями и храмовыми жертвами.
И тут вдруг – посреди перечисления праздников – появляется врезка о том, что надо оставлять бедным часть урожая во время жатвы на поле. А именно: те колосья, которые выпали из рук жнеца, брать себе уже нельзя; как и те, что растут по краям поля (это называется пэа), – они тоже достаются бедным людям.
После отрывка о пэа, Тора, как ни в чем не бывало, возвращается к праздникам и их законам: Суд нового года, Йом-Кипур и "праздник" (так коротко Тора называет Сукот).
Вопрос: что в этом перечислении делает закон о пэа? Вроде, в нем нет ничего общего с праздниками, не так ли?
Это вопрос известен уже Раши, который приводит из мидраша: "Сказал рав Авдими, сын раби Йосефа: зачем Тора вспоминает о пэа в середине отрывка о праздниках – Пэсах и Ацерет (Шавуот) с одной стороны и Рош-Ашана, Йом-Кипур и Сукот с другой?" Ответ: "Чтобы научить тебя, что каждый, кто выполняет как следует заповедь оброненных колосьев и остатков на краю поля, удостаивается того, что это ему засчитывается – будто он выстроил Бет-Амикдаш (Храм) и принес в нем необходимые жертвы".
Таково классическое объяснение. Но есть и другие – не исключающие, а дополняющие. Вот, короткая драша рава Йосефа Хаима Зонненфельда, занимавшего лет сто назад пост главного иерусалимского раввина.
Итак, на Рош-Ашана и Йом-Кипур стоит еврей и просит в молитве, чтобы небо послало ему хороший и сладкий год (шана това умтука), доброго заработка, здоровья и покоя от всех проблем; короче: "Запиши нас в Книге жизни".
А в конце корпуса просьб и молений, известного под названием "Авину-Малкэну", мы вдруг произносим: "Смилуйся над нами и прости, потому что нет за нами никаких (добрых) дел, (поэтому) поступи с нами милосердно и спаси".
Возникает правомерный вопрос: если нет за нами добрых дел, о каком прощении мы просим? Что мы сделали такого, чтобы заслужить оправдание на Суде?
Как известно, суд над человеком вершится по принципу "мера за меру": как ты поступал с людьми – так и с тобой небеса поступят. Весь год еврей исполнял заповеди, тяжко трудился на поле, пахал, сеял и теперь жнет-косит. Все, как написано: "Алах-йэлэх увахо, носэ мэшэх азара. Шел и плакал, неся мешок зерна", чтобы посеять его, вместо того чтобы съесть. И вот он – урожай! Однако и тут – выпал колос из пальцев – не поднимай, оставь бедным. Подошел к краю поля – тоже оставь беднякам.
В названном отрывке (в нашей 23 главе) сказано: "Бедняку и поселенцу оставь его". Оставь его, этот край поля, несжатым.
Оставь на все сто процентов! Он не твой. Ты даже не можешь распорядиться, кому его отдать. Со всеми подарками беднякам ты сам решаешь, кому именно их дать, и только по поводу пэа написано: "оставь" – для любого бедного оставь, необязательно своего знакомого или друга. Любой придет и возьмет – ибо это принадлежит ему, даже если пришел человек, который тебе не совсем по нраву. Нельзя даже предупредить своих знакомых бедняков, когда ты пойдешь на поле и где будешь жать (трактат "Пэа", гл. 5, первая мишна), чтобы они опередили других и первыми прибрали все дочиста.
Это полный отказ от части своего имущества, а значит, от части самого себя.
Получается, что после всей работы под жарким солнцем человек отдает зерно тому, кого не знает, – или даже тому, кто не достоин его помощи.
И тут начинается Суд. Наш еврей говорит небесам: вот я, после тяжких трудов, отдал часть урожая тем, кого не знаю, это мой полноценный хэсэд. И Ты тоже, наш Отец и Царь, поступи со мной, оказав мне максимальный хэсед. Пожалей меня и прости. Мера за меру!
Именно в силу этого Тора и поместила слова о пэа внутрь списка праздников – аккуратно перед судом Рош-Ашана и Йом-Кипура.
** **
Нет в Торе ничего, что не стоит на мусаре, еврейской этике. Отовсюду мы видим приоритет доброго отношения к людям перед всеми остальными делами человека, которыми тот занят под солнцем.
Гмар хатима това – хорошего вам оправдания на суде!
Откройте раздел Торы, где перечисляются праздники (книга Ваикра, гл. 23). Сначала речь идет о субботе и необходимости ее соблюдать, а дальше текст переходит непосредственно к праздникам. Первым назван Песах со своими законами, включая порядок жертвоприношений в Храме. Затем наступает черед праздника Шавуот – тоже со многими подробностями и храмовыми жертвами.
И тут вдруг – посреди перечисления праздников – появляется врезка о том, что надо оставлять бедным часть урожая во время жатвы на поле. А именно: те колосья, которые выпали из рук жнеца, брать себе уже нельзя; как и те, что растут по краям поля (это называется пэа), – они тоже достаются бедным людям.
После отрывка о пэа, Тора, как ни в чем не бывало, возвращается к праздникам и их законам: Суд нового года, Йом-Кипур и "праздник" (так коротко Тора называет Сукот).
Вопрос: что в этом перечислении делает закон о пэа? Вроде, в нем нет ничего общего с праздниками, не так ли?
Это вопрос известен уже Раши, который приводит из мидраша: "Сказал рав Авдими, сын раби Йосефа: зачем Тора вспоминает о пэа в середине отрывка о праздниках – Пэсах и Ацерет (Шавуот) с одной стороны и Рош-Ашана, Йом-Кипур и Сукот с другой?" Ответ: "Чтобы научить тебя, что каждый, кто выполняет как следует заповедь оброненных колосьев и остатков на краю поля, удостаивается того, что это ему засчитывается – будто он выстроил Бет-Амикдаш (Храм) и принес в нем необходимые жертвы".
Таково классическое объяснение. Но есть и другие – не исключающие, а дополняющие. Вот, короткая драша рава Йосефа Хаима Зонненфельда, занимавшего лет сто назад пост главного иерусалимского раввина.
Итак, на Рош-Ашана и Йом-Кипур стоит еврей и просит в молитве, чтобы небо послало ему хороший и сладкий год (шана това умтука), доброго заработка, здоровья и покоя от всех проблем; короче: "Запиши нас в Книге жизни".
А в конце корпуса просьб и молений, известного под названием "Авину-Малкэну", мы вдруг произносим: "Смилуйся над нами и прости, потому что нет за нами никаких (добрых) дел, (поэтому) поступи с нами милосердно и спаси".
Возникает правомерный вопрос: если нет за нами добрых дел, о каком прощении мы просим? Что мы сделали такого, чтобы заслужить оправдание на Суде?
Как известно, суд над человеком вершится по принципу "мера за меру": как ты поступал с людьми – так и с тобой небеса поступят. Весь год еврей исполнял заповеди, тяжко трудился на поле, пахал, сеял и теперь жнет-косит. Все, как написано: "Алах-йэлэх увахо, носэ мэшэх азара. Шел и плакал, неся мешок зерна", чтобы посеять его, вместо того чтобы съесть. И вот он – урожай! Однако и тут – выпал колос из пальцев – не поднимай, оставь бедным. Подошел к краю поля – тоже оставь беднякам.
В названном отрывке (в нашей 23 главе) сказано: "Бедняку и поселенцу оставь его". Оставь его, этот край поля, несжатым.
Оставь на все сто процентов! Он не твой. Ты даже не можешь распорядиться, кому его отдать. Со всеми подарками беднякам ты сам решаешь, кому именно их дать, и только по поводу пэа написано: "оставь" – для любого бедного оставь, необязательно своего знакомого или друга. Любой придет и возьмет – ибо это принадлежит ему, даже если пришел человек, который тебе не совсем по нраву. Нельзя даже предупредить своих знакомых бедняков, когда ты пойдешь на поле и где будешь жать (трактат "Пэа", гл. 5, первая мишна), чтобы они опередили других и первыми прибрали все дочиста.
Это полный отказ от части своего имущества, а значит, от части самого себя.
Получается, что после всей работы под жарким солнцем человек отдает зерно тому, кого не знает, – или даже тому, кто не достоин его помощи.
И тут начинается Суд. Наш еврей говорит небесам: вот я, после тяжких трудов, отдал часть урожая тем, кого не знаю, это мой полноценный хэсэд. И Ты тоже, наш Отец и Царь, поступи со мной, оказав мне максимальный хэсед. Пожалей меня и прости. Мера за меру!
Именно в силу этого Тора и поместила слова о пэа внутрь списка праздников – аккуратно перед судом Рош-Ашана и Йом-Кипура.
** **
Нет в Торе ничего, что не стоит на мусаре, еврейской этике. Отовсюду мы видим приоритет доброго отношения к людям перед всеми остальными делами человека, которыми тот занят под солнцем.
Гмар хатима това – хорошего вам оправдания на суде!
